были

Уж двадцать лет идёт война,
Без выстрела и сапога,
Исчезла с карты и моя страна.
Какая тихая война.

Десятки княжеств появились.
Князья валюте поклонились,
Во лжи погрязли, в распри кинули народ.
А что народ? Он съел изысканный, сей бутерброд.

А ныне, уж потерь не счесть,
Куда-то делись совесть, честь.
Родня грызётся меж собой.
Куда не глянь — везде отстой.

Подлость, зависть, лесть в чести,
Дурь, и горькие гроши.
И историю забыли, жили врознь и нас уж били:
Триста лет под игом мы бродили.

Кому-то на руку друзья,
Такая мерзкая возня.
А нам прозреть давно пора.
Какая тихая война.

Процветает та, страна,
Где народ богат сполна.
Вы спросили про налог,
Есть в истории урок.
Грех не помнить Чингиз хана,
Да, Великого из ханов:
Верность, право, дисциплина,
А с трудов – лишь десятина.
И в короткий, дивный срок,
Преподнёс он, сей урок.
Мир упал к его ногам,
Государство хан создал.
Распри средь потомков были,
Но законы предка чтили.
Когда жадность обуяла,
Государства вдруг не стало.

Какие однажды видел глаза!
В них мысли искрятся, светит душа,
Не бред я несу, Бог мне свидетель,
Ведь это, всего лишь, волчица была.

В снегу кувыркались, стояла зима,
При этом смотрели друг другу в глаза.
Оскал был приятен, совсем не пугал.
И видимо, как-то, кураж я поймал.

Затем, что-то щёлкнуло в голове.
Струхнул, признаюсь, не быть бы беде.
Глаза её мигом погасли, лишь жалость ко мне.
Хвостом раз махнула и скрылась в тайге.

Толи быль, толь небылица,
Расцвела моя столица.
Всё в ней есть народ и злато,
Кажется, живут богато.

Да, живут вроде не худо,
Выдали очередное чудо –
Население растёт,
Хотя реже стал приплод.

Терема, как в дождь грибы,
Вырастают, рады мы.
Только вот беда, друзья.
Где цена? Где ныне я?

Коли честен труд твой, милый,
Господи тебя помилуй.
Жизнь работать будешь ты,
На погост своей мечты.

Были, были времена,
Когда выбор был труда:
Плотник, слесарь, инженер,
Врач, профессор, кавалер.

А учитель дорогой,
Тот и вовсе был герой.
Вор, убийца, казнокрад,
Направлялись прямо в ад.

Ныне, всё перевернулось,
Златом совесть захлебнулась.

В один и тот же день и час, с мольбой,
Два человека явились в храм святой.
Один из них был муж учёный,
Довольный жизнью и собой.
Другой же мытарь – притеснитель грешный,
С опущенною головой.
Меж тем молился первый:
Благодарю тебя, создатель мой,
За то, что чист и светел я душой,
Что не обидчик, не грабитель, и никого не угнетал,
Что плоть я духом обуздал.
Десятой частию доходов я делюсь,
И делом и собой горжусь.
Благодарю тебя, Владыко мой,
Я чист и праведен душой.
И тут, второй, взмолился за спиной:
Я раб страстей, я жрец порока,
В грехе погрязший столь глубоко,
Я — зло, я – весь нечистота,
Но мне позволь открыть свои уста.
Благодарю тебя, создатель мой,
Ты дал прожить мне день, другой.
О, я прощён, добыча вновь передо мной,
Ведь ты предначертал ей путь иной.